Об использовании Русско-норвежского словаря В.П. Беркова в качестве основы нового Русско-шведского словаря

Евгений Ривелис

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ
к проекту русско-шведского словаря издательства Norstedts

Об использовании Русско-норвежского словаря В.П. Беркова ^* в качестве основы готовящегося в издательстве Norstedts нового Русско-шведского словаря

1. ВВОДНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

За основу будущего русско-шведского словаря (РШС) издательство Norstedts выбрало вторичный источник, Русско-норвежский словарь В. Беркова (РНС). Имеет поэтому смысл задаться вопросом, в какой мере такой подход лексикографически оправдан, насколько этот словарь нуждается в модификациях – как с точки зрения отбора лемм и словосочетаний, так и в отношении представленных в нем лексикографических категорий. Нужно также установить, всегда ли приемлемо то членение на значения, которое избрано Берковым, и, поскольку речь идет о словаре близкородственного шведскому языка, рассмотреть вопрос о составе и качестве предлагаемых им эквивалентов, так как, по-видимому, в замысле РШС так или иначе присутствует идея «перевода» норвежской части РНС на шведский язык.

Поскольку при этом исходный словарь неизбежно будет влиять и на общую концепцию РШС, нужно оценить его направленность и методологические основы с точки зрения ставящихся перед РШС задач.

Рассматривая эти вопросы, я буду исходить из второго (норвежского; Oslo, Universitetsförlaget, 1994) издания, так как в него внесены некоторые необходимые изменения: отдельные наименования советских реалий переведены в разряд историзмов (хотя и не все; некоторые пометами не снабжены, скажем, соцобязательство); введены кое-какие слова нового социально-политического обихода (спецназ, – но не ФСБ [?], бомж, вор в законе – но отсутствуют обналичить, обезналичить), введена разговорная, сниженная и нецензурная лексика (напр., совок, мудак, крыша поехала), новые заимствования (андерграунд [но, скажем, не фигурант; вним.: ложный друг шведского переводчика!]) и др.

2. НАПРАВЛЕННОСТЬ И МЕТОДОЛОГИЯ РНС

Прежде всего я рассмотрю методологические установки РНС, так как именно ими в значительной мере определяются состав словника и построение статей.

По этому поводу сам составитель говорит следующее:

«Словарь предназначен как для советского читателя, так и для норвежского, и составитель стремился в максимальной степени учесть интересы обеих сторон (подчеркнуто мной – Е.Р.). Советский [?] читатель найдет при норвежских эквивалентах различные пояснения, указывающие на оттенок значения и уточняющие условия использования слова или словосочетания, а также информацию, необходимую для правильного произнесения эквивалента (включая указание на тон, или акцент) и его правильного грамматического оформления (грамматический род и способ образования множественного числа существительного, класс глагола, предложное управление и т. д.). Норвежский читатель получает соответствующую информацию о русском слове: при многозначности переводящего эквивалента в нужных случаях указывается, какое значение имеется в виду в данном случае, на всех русских словах указано ударение (а при необходимости и произношение), все заглавные существительные, глаголы, местоимения и числительные имеют надстрочный индекс, отсылающий к парадигмам в грамматических таблицах в конце книги, у глаголов указана соотносительная видовая форма и управление и т. д. Такой подход – ориентированность словаря на двух адресатов – оправдан тем, что создание русско-норвежского словаря подобного объема специально для норвежцев практически нереально».

Дополнительные указания находим в книге В. Беркова «Двуязычная лексикография», которая по существу суть не что иное, как систематизация собственного опыта автора РНС:

«Чисто материальные моменты не позволяют ... издать два русско-норвежских словаря – один для русских и другой для норвежцев. ... Дело, однако, не только в моментах материальных, вопрос имеет и принципиальную сторону. Лексикограф не может не считаться с тем, что двуязычный словарь ... – основной учебник иностранного языка ...» (разрядка В. Беркова).

Ближайшее рассмотрение показывает, что ИЗ ПЯТИ ВОЗМОЖНЫХ основных установок двуязычного словаря в РНС сочетаются и доминируют ЧЕТЫРЕ:

Для русского пользователя

1. порождение текста на выходном языке (письмо, говорение);
2. пособие для изучения выходного языка.

Для норвежского пользователя

3. понимание текста на входном языке (чтение, слушание);
4. перевод на выходной язык («продуктивное понимание»);
5. изучение входного языка.

В РНС слабее всего выражена именно та установка, которая, по мнению автора этих заметок, равно как и многих других лексикографов, является определяющей с точки зрения практической полезности и качества двуязычного словаря – установка на перевод. Хотя сам составитель и называет свой словарь переводным, отнестись к этому утверждению следует с известным скепсисом.

3. ДВУЯЗЫЧНЫЙ СЛОВАРЬ КАК ПЕРЕВОДНОЙ

Что именно отличает установку двуязычного словаря на перевод?

С точки зрения отбора: Применительно к отбору лемм выделить какие-либо особенности переводного словаря сравнительно с пассивным словарем для понимания едва ли можно (см., впрочем, некоторые замечания ниже), но, несомненно, можно и нужно сделать это применительно к отбору вводимых в словарь сочетаний («полусвободных» – т.е. kollokationer, характеризующихся регулярной сочетаемостью): нужно предвосхитить и поместить в словарь такие сочетания с заглавным словом, которые, даже будучи «прозрачными», трудны для перевода: например, требуют антонимического перевода, перевода через отрицание, перестройки синтаксической структуры предложения и т.п. Нужно также включить такие сочетания терминологического характера, перевод которых чреват неточностью, даже если они «понятны», т.к. пользователь может и не обладать достаточной компетентностью в данной специальной области.

С точки зрения членения на значения: Филиация не должна производиться безотносительно к семантической структуре слова в выходном языке. Многократное повторение одного и того же переводящего эквивалента при каждом значении леммы, столь типичное для общеязыковых двуязычных словарей, не позволяет правильно соотнести объемы значений входа и выхода, лишает подачу наглядности и удобной структуры ¹⁾.

С точки зрения предлагаемых переводящих эквивалентов: Переводной словарь должен давать варианты переводов, непосредственно подставимые в порождаемый текст на родном языке; эти варианты должны быть достаточно разнообразны (по синонимике, сочетаемости, синтаксическим особенностям, стилистическим свойствам), чтобы покрыть и предвосхитить неочевидные случаи перевода ²⁾. [Например, при помощи cуществующего русско-шведского словаря нельзя точно перевести элементарное выражение ... потом я сожалел, что пришлось прибегнуть к услугам переводчика ... i efterhand var jag ledsen över ... etc. – так как предлагаемый там единственный эквивалент этого глагола, beklaga, сам по себе правильный, никак не может быть подставлен в эту фразу без искажения ее смысла]. Вместе с тем следует избегать превращения словаря в синонимический, хотя найти оптимальный баланс, конечно, трудно. Наконец, предлагаемые эквиваленты должны быть точными (приблизительность переводов и подмена их определениями – слишком распространенная болезнь двуязычных словарей) и надлежащим образом семантизированными (например, с помощью этикетирования на языке пользователя).

Итак, если принять точку зрения на двуязычный словарь как на словарь прежде всего и главным образом переводной 3), то отсюда вытекает ряд важных выводов применительно к использованию РНС Беркова в качестве исходного словаря. Дело в том, что РНС в полной мере не удовлетворяет ни одному из перечисленных требований:

3.1. ОТБОР

Как уже говорилось, собственно отбор знаменательных лемм для словника едва ли имеет какие-то особенности применительно к пассивному двуязычному словарю для перевода, и поэтому этот пункт наименее важен. Все же в этой связи можно обратить внимание на а) словообразовательные элементы (аффиксы и активные форманты), b) дериваты и соотносительные формы, включение которых оправдано появлением у них новых смыслов или новой сочетаемости сравнительно с производящим словом.

Так, в РНС, который принципиально – и вполне оправданно – включает словообразовательные элементы, имеются досадные пропуски, особенно заметные на фоне отсутствия в нем ряда не столь уж редких слов. К примеру, нет форманта ген- (генеральный) при одновременном отсутствии таких слов, как гепрокурор, генподряд и даже генсек (почему-то из слов этого ряда включено только генштаб). [Ср. с формантом спец-, который, наоборот, включен и к тому же дополнен рядом слов, которые им образованы – не менее девяти, хотя далеко не все они лексикографически интересны и лишь занимают место]. Другие примеры этого рода: гео-, центр(о)- (в словах типа центризбирком, центробанк и др., не попавших в словарь в качестве самостоятельных лемм), интер-, мин- (в значении министерство, министерский) и пр. С т.зр. переводчика, которому вполне могут попадаться слова, образованные такими элементами (особенно, в бюрократических и специальных текстах), их включение было бы вполне оправданным.

Что касается дериватов, то здесь, – так как вопрос о них весьма обширен, – я ограничусь лишь одним-двумя замечаниями. Их включение и разработка оправданы, если в противном случае существует опасность непонимания или ошибочного перевода (то обстоятельство, что перевод может иметь какие-либо особенности, т.е. является нерегулярным, применительно к пассивному словарю несущественно). Так, в русско-иностранных словарях часто опускаются существительные на -ание от глаголов на -ать (бросание - бросать), на -ение от глаголов на -ить (пиление - пилить), на -ость от прилагательных (открытый - открытость), наречия на -о, -е, -и от прилагательных (смело - смелый, крайне - крайний, практически - практический), некоторые формы сравнительной и превосходной степени. [Это возможно благодаря регулярности образования соответствующих форм в обоих языках]. Нас, однако, интересует здесь возможное появление у них новых смыслов, требующих перевода. Например, к глаголу начислить в РНС существительное начисление не приведено. Между тем, кроме отглагольного значения (действие по глаголу начислить), оно имеет еще предметное значение: денежная сумма. Еще пример: привоз к глаголу привезти обладает еще специфически южнорусским значением «место на базаре, куда привозят товары», невычислимое непосредственно из значений глагола; почему-то в этом значении оно в РНС отсутствует, несмотря на его довольно широкую употребительность.

Здесь следовало бы еще рассмотреть подачу и перевод значений у соотносительных форм глагола (по виду, кратности), слов с уменьшительными и др. семантизированными суффиксами и пр. Не следует, впрочем, преувеличивать значение этих примеров. Отбор словника, как сказано, мало зависит от того, что словарь ориентирован на перевод. Куда большее значение в этом отношении имеет отбор словосочетаний. Выше я упомянул особо два типа сочетаний: такие коллокаты, которые характеризуются особенностями при переводе, а также сочетания терминологического типа (как собственно термины, так и те, которые можно назвать «бытовыми терминами», вроде безалкогольные напитки или жесткая вода). Во многих случаях такие сочетания должны включаться в словарь и снабжаться переводящими эквивалентами, т.к. пользователь далеко не всегда может сам придумать удобный для перевода или правильный эквивалент, даже если смысл переводимого сочетания ему «понятен». В этом отношении РНС оставляет желать много лучшего.

Это можно показать на примере любого выбранного наугад семантически богатого слова, скажем, вопрос. Такое слово интересно здесь тем, что образует множество широкоупотребительных речевых штампов. Например, острый вопрос буквально на шведский или норвежский не переводится (сочетание skarp или vass fråga синтаксически правильно, но с т.зр. лексической сочетаемости едва ли в духе шведского языка), причем «догадка» по признаку «остроты» может оказаться неправильной, knivig fråga (т.е. трудный вопрос). В отличие от идиом (поставить вопрос ребром), которые само собой должны включаться в словарь, это – полусвободное сочетание, хотя и понятное, но нуждающееся в переводящем эквиваленте: м.б. tillspetsad fråga и т.п. варианты. Между тем, этого сочетания в РНС нет, но зато жгучий вопрос есть, хотя на норвежский (и на шведский) это сочетание переводится буквально: et brennende spørsmål, en brännande fråga. Хуже того, сочетание больной вопрос переведено точно так же, хотя нужно было, по-видимому, дать более точный эквивалент (по-шведски, пожалуй, en infekterad fråga).

Так как РНС в очень большой мере имеет активную установку, он включает множество таких сочетаний, которые, в сущности, нужны только с т.зр. русскоязычного пользователя. Так, со словом вопрос приводятся (при разных статьях):

у меня к вам ~ jeg har et spørsmål til Dem

задать кому-л. ~ stille et spørsmål

обратиться к кому-л. с ~ом rette et spørsmål til

спорный ~ omstridt spørsmål

по личному ~у i et personlig anliggende

~ чести æresspørsmål

это ~ времени det er bare et tidsspørsmål

это ~ прилежания det er bare et spørsmål om flid

~ принципа princippspørsmål

сегодня погода хорошая, но сохранится ли она – это (другой) ~ været er fint i dag, men det er или kan være et spørsmål или det spørs om det holder

~ в том, что saken er (den) at

~ в том, может ли он это сделать spørsmålet er om han kan det

~ в том, чтобы заставить ее det gjelder å få henne til å

остается открытым ~ о det er et åpent spørsmål om

поставить [поднять] ~ о чем-л. brine noe på bane [tapetet]

поставить перед собой ~ stille seg et spørsmål

перед нами встал ~ vi står overfor problemet

~ стоит так: либо .., либо ... времен problemstillingen er følgende: enten ... eller ...

вот в чем ~ det er det store spørsmål

поставить что-л. под ~ dra [trekke] noe i tvil, sette spørsmålstegn ved

что за ~ ! det var også et spørsmål!, det er da en selvfølge!

~ жизни и смерти livsspørsmål, et spørsmål om liv og død

~ ~ов det altoverskyggende spørsmål

больной ~ et brennende spørsmål

жгучий ~ et brennende spørsmål

наводящий ~ veiledende [ledende] spørsmål

задать кому-л. наводящий ~ legge svaret i munnen på

риторический ~ et retorisk spørsmål

поставить ~ ребром stille et spørsmål kategorisk, stille et rett-på-sak-spørsmål

быть или не быть, вот в чем ~ å være eller ikke være: det er spørsmålet

(Сочетания с этим словом приводятся еще во многих других статьях Р НС, но в большинстве случаев отсылок к ним не дано. Такого рода затруднения связаны со сложнейшим вопросом лексикографии о размещении сочетаний, рассмотреть который здесь не представляется возможным. Этот вопрос подробно рассматривается автором настоящих заметок в др. месте).

Как видим, внушительный список: целых 30 словосочетаний и выражений! (И еще столько разбросано по другим статьям). В своем большинстве – это речевые штампы и примеры сочетаемости, обслуживающие либо потребности русскоязычного пользователя, говорящего или пишущего по-норвежски, либо норвежца, использующего словарь в качестве учебного пособия: ему такая статья сообщает многое о сочетаемости русского слова. [Многое, но не все! здесь тоже наблюдается некая непоследовательность. Если уж лемма иллюстрируется в функции дополнения, то помимо примеров на прямое дополнение нужно было показать и другие возможности, напр., задаться вопросом, в вопросе о чем-л., решить вопрос с кадрами и т.д.; нужно показать конструкции с приложением: вопрос-загадка; игра в вопросы-ответы ...]. Другие русско-иностранные словари, создававшиеся, как и РНС, в первую очередь, для активного пользования и с учебной целью (напр., русско-английский словарь под ред. Смирницкого), с т.зр. отбора сочетаний выглядят точно так же. Но резонно задаться вопросом: какие из них включены, исходя из интересов норвежского, а не русского пользователя? За исключением одной идиомы (поставить вопрос ребром), которая к тому же на мой взгляд переведена неудачно (по-шведски, во всяком случае, лучше было бы: ställa frågan på sin spets), строго говоря, – только одно сочетание из всего списка, наводящий вопрос, может вызвать сомнения у норвежского пользователя при переводе на родной язык. Остальные понятны и прозрачны, а их сочетаемость уже задана в переводимом тексте. ИХ МОЖНО УДАЛИТЬ БЕЗО ВСЯКОГО УЩЕРБА ДЛЯ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ.

Я, конечно, заостряю вопрос, чтобы его обнажить (в действительности следовало бы, по-видимому, оставить и такие сочетания как больной вопрос и еще одно-два других, где поэлементный перевод непригоден или не является наилучшим вариантом). Но одно не оставляет вопросов: НУЖНО ИЗМЕНИТЬ СОСТАВ ВКЛЮЧАЕМЫХ СОЧЕТАНИЙ в пользу тех, которые несут нагрузку с т.зр. пассивного пользователя, СДЕЛАТЬ СЛОВАРЬ БОГАЧЕ именно в этом отношении. С этой целью необходимо, во-первых, включить такие общеречевые сочетания, перевод которых на норвежский (шведский) имеет какие-либо интересные особенности или не сразу очевиден: уже называлось острый вопрос; приведем еще примеры: законный (в знач. оправданный: befogad, berättigad) вопрос, проклятый вопрос, предыстория вопроса ... – может быть еще какое-то, на поверку – весьма ограниченное, число подобных сочетаний. Их мало потому, что лишь некоторые сочетания такого рода имеют какие-либо особенности; большинство речевых штампов переводимо буквально или имеет легко приходящие на ум шведские эквиваленты – просто в силу большого сходства картин лексической сочетаемости таких слов в разных языках. Благодаря такому подходу объем словаря можно сократить, одновременно сделав словарь более полезным и более удобным в пользовании с т.зр. задач продуктивного понимания (перевода). Во-вторых, необходимо включать сочетания терминологического типа, относящиеся к области социально-политической, экономической, а также к специальным областям, важным для повседневной жизни носителей языка: здравоохранение, экология, актуальные области техники (ИТ, автомобильное дело и пр.), средства массовой информации. Если же речь идет о заглавных словах, которые и сами по себе являются терминами, скажем, акция, то наиболее употребительные сочетания с ними в словаре обязательны, даже если они «понятны»: напр., предъявительская акция, многоголосая акция, контрольный пакет акций и т.п. (ничего этого, кстати сказать, в РНС нет). [Ср. в кн. Bo Svensén Handbok i lexikografi: «Dessutom kan det i många fall, t.ex. när det gäller fackspråk, inträffa att användarens kompetens på modersmålet inte räcker till för att producera en ekvivalent, även om han har teckeninnehållet klart för sig»].

3.2. ЧЛЕНЕНИЕ НА ЗНАЧЕНИЯ

Принципиальный подход к членению на значения применительно к пассивному переводному словарю уже рассматривался. Было также отмечено, что автор РНС является сторонником прямо противоположного подхода. (См. прим. 3).

Бу Свенсен как в воду глядел, выбирая пример (Handbok i lexikografi, s. 45). [Хотя, если говорить серьезно, обозначенная здесь проблема – членение по образцу толкового словаря vs членение в соответствии с переводящими эквивалентами – как раз наиболее отчетливо проявляется на парах слов, имеющих сходную семантическую структуру. Естественно, что очень часто такие пары составляют заимствованные слова]. В РНС слово фигура приводится в 9 значениях («Большой толковый словарь русского языка» насчитывает их еще больше), причем 7 из них переданы одним и тем же эквивалентом figur. Мало того, что эквивалент повторен семь раз; при нем 7 раз подряд повторена одна и та же морфологическая информация об этом слове! Примерно те же наблюдения можно сделать и по отношению к паре вопрос - spørsmål (если желателен пример, где пара представлена незаимствованными словами).

Помимо того, что такая подача крайне неэкономна, она еще и неудовлетворительна с точки зрения задач переводного словаря, о чем уже говорилось. Компактный и в то же время структурно полный и наглядный метод филиации для подобных случаев приводится в приложении – на примере слова фигура, конечно. (См. тж. Bo Svensén, сс. 155-156).

Вопрос о членении на значения пересекается, кроме того, с вопросом о способах включения в словник соотносительных форм слов, прежде всего, глаголов совершенного и несовершенного видов и одно-/неоднонаправленного действия, т.к. объем значений у этих форм в общем случае не совпадает. В первом из этих случаев РНС выбирает форму глагола совершенного вида в качестве основной, а при форме несовершенного вида даются отсылка и дополнительные значения, если они имеются. Что касается форм одно-/неоднонаправленного действия, то они рассматриваются в нем как разные слова (при этом взаимные отсылки иногда даются, а иногда – нет; напр., в паре идти - ходить отсылки даны «в обе стороны», в паре ползти - ползать – только отсылка от однонаправленного глагола к неоднонаправленному, в паре бежать - бегать – вообще не дана). При этом иногда совпадающие значения не повторяются: напр., значения 1-3 глагола ползать заданы отсылкой к соответствующим значениям глагола ползти; в других же случаях значения обеих форм разрабатываются совершенно независимо друг от друга, хотя в ряде значений эти формы совпадают (так, идти - ходить в РНС не пересекаются, хотя у них можно насчитать не менее 8 основных значений, в которых они совпадают).

Если отвлечься от имеющихся в РНС непоследовательностей и сосредоточиться только на способах подачи, то следует признать, что в двуязычном словаре разработка соотносительных видовых форм глагола в одной статье (при глаголе несовершенного вида) имеет два преимущества: 1) такая подача позволяет лучше структурировать и нагляднее представить значения леммы; 2) она куда более компакта. Такое решение с успехом применяется, в частности, в уже упоминавшемся русско-английском словаре под ред. Смирницкого (где также дается его убедительное обоснование). По-видимому, аналогичное решение можно разработать и для однонаправленных-неоднонаправленных глаголов, но в рамках этих заметок я лишен возможности рассмотреть этот вопрос.

Наконец, еще один аспект этой же темы – полнота и точность филиации. И то, и другое в высшей степени важно с т.зр. задач перевода. Последовательность применения составителем принятых им же самим принципов тоже, разумеется, имеет большое значение для пользователя. Что касается последнего требования, то оно в РНС часто нарушается. Избрав метод членения на значения по типу толкового словаря, составитель часто от него отступает, причем несистематическим образом. Так, например, слово работа членится, а слово закон – нет, слово абсолютный расчленено, слово театр – нет и т.д. 4) Применительно к требованиям полноты и точности филиации дело обстоит еще хуже. Например, в 1-ом значении слова работа, которое вообще не семантизировано, просто-напросто свалены сочетания, в которых это слово выступает в совершенно разных значениях и которые поэтому следовало бы поместить под «своими» пунктами статьи: так в сочетании работа над книгой это слово выступает в значении «занятие, род деятельности», в сочетании работа мотора – в значении «функционирование, действие», в сочетании единица работы – в значении «затраченная энергия», в сочетании у него много работы – в значении «предмет или содержание труда, задание», в сочетании тяжелая работа – в значении «труд». Все это – разные значения, которые недопустимо смешивать в одном пункте словарной статьи. Вместе с тем, хотя статья эта в РНС довольно велика по объему, значения леммы разработаны неполностью, а их группировка лишена наглядности и внутренней логики. (См. пример альтернативной разработки в Приложении 1).

Особо следует упомянуть, что в РНС часто опускаются специфические значения лемм, относящиеся к какой-либо технической или профессиональной области деятельности. Например, у глагола внести не выделяется значение «отдать на хранение или в залог» (lämna i förvar, deponera, sätta in), у прилагательного виновный – значение «влекущий юридическую ответственность» (виновное действие, delikt). Можно по-разному относиться к таким пропускам, например, считая эти значения чересчур специальными для общеязыкового словаря, но очень часто речь идет об отсутствии важных и широкоупотребительных значений.

3.3. ПЕРЕВОДЯЩИЕ ЭКВИВАЛЕНТЫ

Общие требования к переводящим эквивалентам были сформулированы во вводной части. Во-первых, они должны, конечно же, быть правильными. Ошибки и неточности встречаются, по-видимому, во всех словарях, но если их много, пользователь может утратить доверие к лексикографу. Вот несколько примеров наугад:

боевик	1. suksessfilm	д.б.	actionfilm
вахтер	(resepsjons)vakt	д.б.	vaktmester, шв. vaktmästare
привязанность	≈ sympati		неужели в языке нет ничего точнее? шв. det att vara fäst vid
кормушка	перен. sinekyre	д.б.	уж скорее kjøttgryte, шв. köttgryta
потасовка	slagsmål	д.б.	bråk, klammeri, шв. bråk, gräl
обзывать	bruke grove ord	д.б.	smede, шв. skymfa, kalla för, använda tillmäle
подфарник	parkeringslys	д.б.	шв. sidoljus, sidolykta
ротапринт	fotostat	д.б.	rotaprint
нравственность	moral --- мораль (нравственность) moral
зачастую	ofte, titt, hyppig --- часто ofte, hyppig, titt

и т.д. Неточность, приблизительность – куда большая проблема, чем прямые ошибки. Именно неточность в вычленении значений, приблизительность семантизации и предлагаемых переводов, а нередко – вполне случайный отбор сочетаний, являются, по моему мнению, серьезным недостатком РНС.

Во-вторых, эквиваленты должны легко и удобно подставляться в порождаемый текст перевода. Например, к глаголу полагаться РНС не дает ни одного эквивалента, только экземплификации. Это крайне неудобно для пользователя, который вынужден просмотреть всю статью в надежде отыскать подходящий пример (какового может и не оказаться). Значит ли такая подача, что у самого этого глагола нет эквивалентов в норвежском языке, только у его сочетаний? Ничуть не бывало. Расчленить его на значения и подобрать им эквиваленты не так уж трудно (привожу шведские варианты): 1. причитаться за что-л. (vara fastställt) att betalas, erläggas för ngt; äv. överfört; 2. причитаться кому-л. - tillkomma, tillfalla ngn; komma ngn till del; 3. быть должным, надлежащим; надлежать böra; skola; åligga, vara tillbörligt. Другой приводившийся выше пример с глаголом сожалеть можно было бы отнести и к РНС.

4. ПРОЧИЕ АСПЕКТЫ

Рассматривая РНС с точки зрения методологической целесообразности принятия его за основу готовящегося русско-шведского словаря, я уже в какой-то мере коснулся таких заявленных в начале заметок аспектов словаря, требующих оценки, как отбор лемм и сочетаний и членение на значения, состав и качество предлагаемых словарем переводящих эквивалентов. В связи с последним нужно еще раз затронуть вопрос о переводе норвежской части РНС на шведский язык, после чего я еще раз остановлюсь на составе словника и пока еще не затрагивавшемся вопросе о включенных в словарь лексикографических категориях.

О ПЕРЕВОДЕ СЛОВАРЯ

Идея «перевода» словаря сомнительна уже сама по себе. Процитирую Бу Свенсена (с заменой слов французский и английский на актуальные русский и норвежский):

«Предположим, что решено использовать русско-норвежский словарь в качестве основного источника для русско-шведского таким образом, что при этом норвежский материал переводится на шведский язык. В таком случае нужно сперва убедиться в том, что исходный словарь в самом деле является пассивным словарем для норвежцев, а не активным для русских. Но даже если лексикограф обезопасил себя в этом отношении, едва ли можно отвлечься от того факта, что свойства выходного языка не могли не оказать влияния на отбор на стороне входа. Вполне можно представить себе, что потребности норвежца в отношении конструкций, идиом и пр. не совпадают с потребностями шведа. А подача семантической структуры русских слов и фраз норвежским лексикографом может быть совершенно неподходящей с точки зрения шведского. Об этом осложнении нужно постоянно помнить в ходе работы» (см. Handbok i lexikografi, с. 44).

Выше говорилось о том, почему не следует брать толковый словарь за основу для двуязычного, копируя семантическую структуру его статей. Тем более опасно делать перевод с перевода, в данном случае – переводить с норвежского: во-первых, потому, что при этом не обращается внимание на то, произведены ли отбор, членение на значения и иллюстрирование на стороне входа с учетом интересов шведского (а не норвежского) пользователя; во-вторых, потому что предлагаемые норвежские эквиваленты могут иметь другой объем значения, и перевод с русского на норвежский, а затем с норвежского – на шведский напоминает испорченный телефон; в-третьих, потому, что предложенные составителем РНС эквиваленты могут быть неточными или ошибочными. Так, словосочетание, введенное в РНС потому, что оно не переводится поэлементно на норвежский, может оказаться буквально переводимым на шведский, в силу чего оно не нужно в РШС, – и наоборот, его может не оказаться в РНС в силу его «прозрачности» для норвежца, но его следует ввести в РШС, т.к. его перевод не очевиден, даже если оно шведу «понятно». Хотя норвежский и шведский языки близки друг другу, семантическая структура слов в этих языках далеко не всегда совпадает. Слово, представленное одним норвежским эквивалентом, возможно требует двух или трех при переводе на шведский язык (разумеется, если исходный словарь – активный, то членение на значения в нем не проецируется на семантику выхода, но если речь идет о пассивном переводном словаре, где членение на значения производилось с учетом выходного языка, сказанное выше необходимо учитывать. Кроме того, в исходном словаре возможны непоследовательности: иногда значения расчленены, исходя из перспективы активного пользователя, иногда слово снабжено пометой в разн. знач. и членение не производится, хотя эти случаи принципиально могут и не отличаться друг от друга).

О ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИХ КАТЕГОРИЯХ

Коротко о лексикографических категориях, представленных в РНС. Так как этот словарь стремится удовлетворить всем мыслимым интересам (увы! кроме основного, каковым является задача перевода, осуществляемого «пассивным» пользователем), хочет усидеть, так сказать, сразу на четырех стульях, это потребовало включения чуть ли не всех возможных лексикографических категорий: для нужд активного русского пользователя дается морфология и, в надлежащих местах, фонетика норвежского слова, пояснения (семантизация) норвежских эквивалентов на русском языке (что, однако, проводится крайне непоследовательно), кое-где – указания на способы сочетаемости норвежских эквивалентов; приводится большое число речевых штампов, расхожих выражений с их переводом на норвежский (это «активизирует» русского пользователя и одновременно знакомит норвежца с «массовой» русской фразеологией, выполняя тем самым учебную функцию); норвежскому пользователю сообщается фонетика (гл. образом, ударения) и морфология русского слова (путем отсылок к морфологическим таблицам, указания части речи, рода существительного, вида глагола), в некоторых случаях – семантизация на норвежском языке и т.д., и т.п. Все это требует употребления невероятного числа всевозможных условных обозначений и символов: пять видов скобок, треугольники, кружки, всевозможные стрелки, индексы, разграничители ... Все это – в сочетании с ужасной полиграфией, загоняющей каждую статью, даже очень большую, в один монолитный текстовый блок, – превращает его в некий лексикографический монстр. Словарь перегружен информацией, которая далеко не всегда и не во всех случаях нужна каждому пользователю. Это делает его неудобным и непрактичным в пользовании.

О СЛОВНИКЕ

И, наконец, еще несколько слов об отборе лемм для словника. Я уже отмечал, что второе издание РНС значительно улучшено в этом отношении, в него добавлено очень много нового и необходимого. Это, однако, не означает, что его словник можно взять as is, ничего в нем не меняя, не выбрасывая и не добавляя. Во-первых, словник этот просто-напросто недостаточно велик; если отвлечься от всех включенных в РНС имен собственных, несловарных форм и словообразовательных элементов, то останется, пожалуй, не более 45 тыс. слов. [Еще меньше, если учесть что в РНС сокращения даны в корпусе словаря, а не отдельным списком]. Это – словарь среднего, а не большого объема, несмотря на пухлость книги и кажущуюся полноту.

Разумеется, можно только приветствовать, что в это издание включена сниженная и табуированная лексика. Вся страна матерится, но мат начали включать в словари только в последние годы. Между тем, он давно уже вошел в литературу, в том числе и истинную (напр., Юз Алешковский). Хорошо, что включены слова, отсутствовавшие прежде по политическим мотивам, считавшиеся недостаточно «литературными» и пр. (напр., фарцовщик, бомж, трахаться, линять, интердевочка, отстегнуть и т.д.). Тем не менее, число новых слов (точнее, слов, впервые введенных в словарь, или, реже, неучтенных прежде значений) не превышает пару тысяч, а само это дополнение при всем желании нельзя назвать систематическим. Простой тест на материале всего лишь двух-трех газетных страниц дает обескураживающий результат (привожу примеры без какого-либо специального отбора; большинство слов встретилось при просмотре одной газеты):

автономия	autonomi есть, selvstyre нет
арест	arrestasjon приведено, но не строго юридическое anholdelse
аудировать, аудит	отсутствует
афера	дано описательно tvilsom transaktion, но действительно ли этому слову нет переводящего эквивалента?
бандформирование	отсутствует
боевик	suksessfilm, ошибочный перевод
брокер	отсутствует
вахтер	(resepsjons)vakt, ошибочный перевод
воздействие	в знач. «исправительное, лечебное воздействие» (behandling) отсутствует
генпрокурор	отсутствует, причем нет и форманта ген-
госпошлина	отсутствует (но есть формант гос- и пошлина)
гражданский оборот	отсутствует
грант	отсутствует
деноминированный (рубль)	отсутствует
департамент Минкульта	в значении «крупное административное подразделение органа власти» отсутствует (ср. новое словоупотребление), членения на значения не дается
депозитарный	отсутствует
дефолт	отсутствует
добросовестно	в знач. i god tro, которое невыводимо из значения прилагательного добросовестный: отсутствует
доверенный	в знач. «доверенное лицо» дано только устаревшими эквивалентами 1. befullmektiget; 2. prokurist
жировка	(betalningsavi för kommunala tjänster) отсутствует
загранбанк	отсутствует, равно как и формант загран-
замначальника	отсутствует, но на этот раз включен формант зам-
захоронение	в эколог. знач. (о ядерных отходах, lagring) отсутствует
идея	подбор примеров: передовая идея есть, по идее – нету
инвестор	отсутствует
искаженный секс	новое значение у прилагательного искаженный, pervers (англ. kinky); не отмечено
лимитчик	отсутствует
милиция	есть, конечно, но с комментарием: публичный орган в СССР (!)
Минсельхозпрод, Минтранс,	типичные сложносокращенные слова, никак не отраженные в РНС
Минтруд, Миннфин, Минкульт	(такое словообразование можно было компактно проиллюстрировать, например, при форманте мин-)
музей-заподведник	отсутствует
НДС	отсутствует
нелегал	отсутствует
неосновательное обогащение	отсутствует
озвучивать	в знач. «предавать гласности» отсутствует
ОМОН	(Отряд милиции особого назначения) отсутствует . Включение таких сокращений необходимо не только в силу их широкой употребительности, но и потому, что они часто образуют производные слова: ГАИ - гаишник, ОМОН - омоновец и т.п.
ОРТ	(общественное российское телевидение) отсутствует
отбить	в знач. «вернуть вложенные деньги, бабки» – отсутствует
отдача	приведено в разн. знач., но не в знач. доход на капитал; слово возврат в этом значении тоже не приводится
оффшорный	отсутствует
паспортистка	отсутствует
паспортный стол	отсутствует
пирамида	в знач. pyramidspel отсутствует
полевой командир	в знач. gerillaledare или krigsherre непереводимо при помощи РНС’a
полноприводной универсал	термин автодела; конечно же отсутствует
право собственности	опять любопытный выбор иллюстраций при словах право и собственность: социалистическая собственность, граждане СССР имеют право на труд ..., тогда как важное в гражданском обороте выражение загнано в малозаметный пример
правозащитный	отсутствует
правоотношение	отсутствует
прикалываться	отсутствует
принадлежность	saker (?); а как насчет tilbehør ?
присваивать	в знач. «присваивать имя» и спец. «присваивать адрес» и т.п. (tildele, шв. allokera) – отсутствует
прозрачный	в знач. «не имеющий скрытых сторон» отсутствует
пэтэушник	отсутствует, но см. ПТУ
пятый пункт	есть! (но трудно найти)
расширительно	отсутствует, хотя в знач. «i vidsträckt bemärkelse» это наречие от приведенных значений прилагательного не образуется
свобода договора	отсутствует, зато страны Варшавского Договора есть (притом без пометы ист.)
сдать кого-л.	в знач. «отказаться от поддержки» отсутствует
силовой	в знач. имеющий право применять насилие отсутствует (дано только в сочетании с министерство и без перевода – списком, что, конечно, сужает объем понятия)
служба занятости	1. отсутствует; 2. у слова служба не выделено и не разработано значение «орган, ведающий определенной деятельностью»: verk etc. (!)
спикер палаты	отсутствует
ступень-профильные классы	куда там ...
теракт	отсутствует
трансакция, транзакция	отсутствует
ФКЦБ	(Фед. комиссия по ценным бумагам) отсутствует; в то же время наличествуют МО, МНР ... и множество др. сокращений (Министерство обороны, Монгольская народная республика ...) включение которых по меньшей мере спорно; ГАИ дано со ссылкой на СССР (!)
хит-парад	отсутствует
Центризбирком	отсутствует

Нет таких слов нового демократического и гражданского обихода как законопослушный, правопонимание, хозяйственное товарищество, упущенная выгода, гражданский оборот и пр. Не включены сплошь и рядом встречающиеся в средствах массовой информации опт, моджахед, модель (в знач. манекенщица), холокост (förintelse), митьки (группа художников), колоться (о наркоманах), подпитка, подшиваться (от алкоголизма). Многие из этих слов отражают новую постсоветскую действительность, и в той мере, в какой они усвоены СМИ, их необходимо включать в словарь. Нет в РНС и многих «трудных» слов вроде опредмечивание, овеществление [приведен только глагол и только в переводе materialisere, никак не передающем значения русского слова]. Едва ли с помощью РНС’a удастся перевести такие фразы со страницы АПН в Интернете: питерские авторитеты готовы сдать Яковлева; Россия обязана искать ходы по вступлению в НАТО; клан младореформаторов; НТВ уходит под Абрамовича; маргинальные хасидские общины ...

Все это попало на страницы печати за последние 10 лет и по определению не могло войти в старые словари. Между тем, речь идет не о каком-то полностью внелитературном жаргоне, а о газетном языке, о выражениях, допущенных в письменную и публичную речь без всяких кавычек. Например, выступая 6 марта 2000 г. по центральному телевидению, г-н Вешняков, Председатель ЦИК (Центризбиркома) России, выражается так: «... тираж бюллетеней придется печать по новой» (на фоне безукоризненно точной и синтаксически безупречной речи в остальном). Можно еще вспомнить Ельцина в Стокгольме в декабре 97 года: «Я это здесь впервые озвучиваю ...» (о сокращении ядерных вооружений). В первом случае выражение имеется в РНС, во втором – нет, но нужна, конечно, большая полнота в отражении подобной лексики.

Приведенные наблюдения нужны, конечно, не для того, чтобы показать – ах! как много чего нет в РНС! – хотя они и не всегда говорят в его пользу. Задача здесь существенно иная: определить, в каких направлениях необходимо изменить, переработать, увеличить, уменьшить, улучшить и т.д. словник этого словаря. Думаю, что характер требуемого вмешательства довольно ясно проступает даже на материале такого сравнительно небольшого перечня, какой приведен выше.

5. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Из всего сказанного можно заключить, что выбор активного русско-норвежского словаря в качестве основы для будущего русско-шведского словаря, адресованного, прежде всего, шведскому пользователю, нельзя признать методологически удачным.

[Так как за последние годы в России произошел настоящий лексикографический взрыв, и появилось множество новых двуязычных словарей, то не исключено, что среди них можно подыскать актуальный по составу, подходящий по объему и достаточно качественный русско-английский словарь переводного типа (пассивный), который с большей убедительностью можно было бы использовать в качестве одного из источников. Например, имеет смысл оценить с этой точки зрения изданный в Москве «Новый большой русско-английский словарь» в 3-х томах (1997), а применительно к отбору сочетаний – «Русско-английский фразеологический словарь» С. Лубенской (1997), получивший высокую оценку Ю. Апресяна].

Какие же выводы можно сделать и какие практические меры можно и дóлжно принять, чтобы избежать наиболее очевидных слабостей, заложенных в подходе, избранном издательством Norstedts. Ниже приводятся некоторые из них.

Выводы

1.	Необходимо усилить ориентацию словаря на шведского пользователя, а также умерить академические амбиции в пользу практической направленности книги и более отчетливой установки на перевод. Здесь может быть уместно вспомнить Питера Роже, добивавшегося от словарей «наибольшей практической полезности» ["the greatest amount of practical utility"]. С этой целью нужно: исключить те лексикографические категории, которые не служат указанным целям, в частности, морфологические и фонетические сведения о шведском слове (этой компетенцией шведский пользователь и без того обладает); оставить лишь минимально необходимые морфологические сведения о русском слове (нужные для идентификации части речи и встречаемых в текстах несловарных форм) и исключить «мистические» ссылки на морфологические таблицы в конце книги и сами эти таблицы; резко упростить систему условных знаков и обозначений; убрать большую часть чисто иллюстративных примеров, не несущих иной нагрузки кроме показа сочетаемости русского слова и «активизации» словаря, и воспользоваться освободившимся местом для включения «работающих» словосочетаний (таких, которым трудно подобрать эквиваленты; отличающихся особенностями при переводе; терминологических по своему характеру); исключить многочисленные советизмы, утратившие лексикографический интерес; пересмотреть членение на значения с т.зр. задач переводного словаря, добиваясь отчетливого и полного группирования значений применительно к предлагаемым переводящим эквивалентам и как можно более высокой точности и идиоматичности самих этих эквивалентов; последовательно осуществлять семантизацию на языке пользователя (т.е. по-шведски); изменить подачу соотносительных форм (вида, кратности и пр.) в пользу их разработки не по отдельности, а в рамках одной статьи. Это, конечно, далеко не полный – и не абсолютный – перечень возможных мер, которые, по моему убеждению, значительно улучшат словарь в указанном отношении. 5)

2.	Экономия места в словаре может быть достигнута различными путями, характеризуемыми с точки зрения: 1) отбора слов и словосочетаний; 2) методов подачи лексикографического материала; 3) типографских приемов (верстки). Многих из них я уже так или иначе касался в предыдущем изложении: исключения неработающих иллюстраций, связной подачи соотносительных форм, более компактной структуры членения на значения, удаления лишних лексикографических категорий и пр. Можно упомянуть еще некоторые возможности исключения «прозрачных» слов, образованных продуктивными формантами (например, на гос-, ген- и пр.), некоторых слов, являющихся заимствованиями в обоих языках и не отличающихся по форме и семантике, методы «укрупненной» категоризации значений у слов широкой семантики (например, по категориям времени, пространства, движения и т.д.), к сожалению почти не применяемые составителем РНС.

3.	Отбор. На этом нужно остановиться особо. Выше я показал, что состав РНС недостаточен. Его необходимо дополнить, с одной стороны, не попавшей туда, но широко употребляемой лексикой СМИ (в особенности, социально-политической, экономической, массмедиальной, относящейся к ИТ и др.). Ее можно отфильтровать прямо со страниц русского Интернета при помощи какой-либо индексирующей программы или взять из появившихся в последние годы словарей такой направленности. Упомяну в этой связи интересный «Толковый словарь русского языка конца ХХ века» Ин-та лингвистических исследований РАН, 1998. [Другим аспектом является стремление сделать словарь пригодным и для чтения классических текстов. В этом плане, как мне кажется, словник РНС удовлетворителен. Разумеется, можно просмотреть существующие теперь конкордансы произведений Достоевского, Толстого и др., но это – гигантский труд, который, позволю себе заметить, даст заранее заданный результат: кое-какую безнадежно устаревшую лексику и конструкции и, в особенности, ушедшие в прошлое значения слов. Например, Достоевский употребляет слово промышленники в значении «все те, кто чем-нибудь промышляет для своего прокормления», слово немцы – в значении «(все) иностранцы северноевропейского типа» и т.д. В этих значениях они в РНС, конечно, не представлены, но это едва ли оправдано или возможно. Остальная же лексика по-прежнему составляет ядро современного русского языка и представлена в РНС достаточно полно].

О ПАРАЛЛЕЛЬНОЙ РАБОТЕ НАД СЛОВАРЯМИ

В заключение несколько слов о параллельной работе над РШС и ШРС – еще одна идея сродни использованию вторичного источника, весьма типичная для коммерческой лексикографии и присутствующая в проекте Norstedts. В чисто лексикографическом плане этот вопрос сводится к проблеме обратимости двуязычного словаря или, точнее, словарной базы данных. Его можно сформулировать еще и так: – Возможно ли построить такую двуязычную лексическую базу данных, из которой можно было бы «автоматически» извлечь два словаря, так сказать, в обе стороны? На это можно ответить только громким НЕТ! Необратимость двуязычного словаря – хорошо известный факт (если не считать примитивных терминологических списков с соотношеним входа и выхода 1:1). Единственная серьезная попытка создания словаря такого рода, – «Толково-комбинаторный словарь» Мельчука и Жолковского, – так и осталась теоретическим упражнением. Поэтому, не углубляясь далее в теорию, идею параллельной работы следует, по-видимому, с принципиальной точки зрения отвергнуть. Возможно, существуют какие-то чисто практические выгоды от координации работы над двумя словарями, однако автор настоящих заметок не располагает подобным опытом.

ПРИМЕЧАНИЯ:

Копирование в двуязычном словаре семантической структуры толкового словаря едва ли приемлемо. «Ett sådant förfarande medför ofta en onödigt fin och i värsta fall missvisande indelning av betydelsen, som på den svenska sidan kan få t.ex. följande resultat:

figur [ ] s <1/b> figur, xxx 2 figur, xxx 3 figur, xxx 4 figur, xxx 5 figur, xxx ».

Пример Бу Свенсена. См. Приложение 1. ↑

До какой степени различаются установки на пассивное и продуктивное понимание (т.е. чтение на иностранном языке vs перевод на родной язык) можно проиллюстрировать следующим примером. Пассивный словарь для чтения (понимания), предназначенный носителю выходного языка, можно в принципе составить, не давая вообще никаких переводящих эквивалентов, т.е. по образцу толкового словаря. Например:

kränkande adj такой, который является нарушением суверенитета, вторжением в частную жизнь или оскорбительным для личности нарушением правовых или моральных норм

Опираясь на это определение и свое владение родным языком, пользователь сумеет т.с. словесно визуализировать для себя смысл исходного текста. Однако, желая перевести, а не только понять, т.е. представить эквивалентной фразой на русском языке, скажем, заголовок газетной статьи Kränkande enkät i skolan, он не получит большой помощи от такого словаря, т.к. никакой элемент приведенного определения нельзя непосредственно подставить в такую фразу. Ему нужен словарь с установкой на перевод, предлагающий готовые элементы для такого синтеза (и, возможно, примеры переводящих конструкций, когда употребление идентичного синтаксиса невозможно):

kränkande adj [часто передается конструкцией с глаголом в 3-м лице: (который) нарушает, оскорбляет и т.п. ]
1.	[применительно к правам, нормам] (право)нарушающий, посягающий (на права или суверенитет), попирающий (права, неприкосновенность), вторгающийся (в частную жизнь)
2.	[применительно к достоинству личности] оскорбительный, унизительный; беспардонный
3.	[о противоправных действиях властей] злоупотребляющий, злоупотребительный; противозаконный

с помощью которого он может построить искомую фразу, например, Школьная анкета вторгается в частную жизнь. В том же выпуске газеты с отстоянием в две полосы: Domen mot Butt kränker kvinnor Приговор Бутту оскорбляет достоинство женщин. ↑

Этой же точки зрения последовательно придерживается Бу Свенсéн: «Grupperingen av betydelser in en tvåspråkig ordbok har inte till syfte att visa källspråkets betydelsestruktur. I stället skall den främja ordbokens huvudsyfte, nämligen att möjliggöra översättning från källspråk till målspråk. Användaren skall ledas fram till rätt ekvivalentgrupp och inom denna grupp kunna välja rätt ekvivalent». Еще замечания этого автора, имеющие прямое отношение к сказанному: «I aktiva ordböcker kunde källspråkets betydelsestruktur tjäna som åtminstone en utgångspunkt för betydelsegrupperingen. När det gäller passiva ordböcker bör man utgå från källspråkets betydelsestruktur när man söker efter ekvivalenter. Men vid själva presentationen av materialet bör man inte göra bibehållandet av denna struktur till ett självändamål. Den säger inte användaren någonting, den ger honom inga aha-upplevelser och är därför inget stöd för honom när han skall leta sig fram till rätt ekvivalent. Det är bl.a. av det skälet man inte bör lägga betydelsestrukturen i en enspråkig ordbok till grund för en tvåspråkig passiv ordbok eller, som någon har uttryckt det, en passiv tvåspråkig ordbok får inte vara en översättning av en enspråkig ordbok på källspråket.

I stället bör man låta de funna ekvivalenterna bestämma grupperingen så långt det är möjligt. Man skulle t.o.m. kunna gå så långt som till att säga att målspråkets betydelsestruktur snarare än källspråkets bör få bestämma betydelsegrupperingen» (подчеркнуто мной - Е.Р.).

Cоставитель РНС В. Берков придерживается прямо противоположной точки зрения: «... членение слова выходного языка, леммы, не зависит от языка, с которым производится сравнение: смысловая структура слова должна в идеале быть одинаковой во всех двуязычных словарях с данным входным языком и совпадать со смысловой структурой этого слова в толковом словаре входного языка» (в кн. «Двуязычная лексикография», с . 129). В поддержку этого подхода выдвигаются три основных аргумента, из которых два подчеркивают научную и учебную ценность, и лишь один утверждает, что «эксплицитное описание всех значений слова» лучше способствует задаче перевода. Между тем, здесь происходит подмена понятий: членение по переводным эквивалентам не отменяет эксплицитности или полноты в описании значений; оно лишь требует иной структуры в подаче материала, лучше удовлетворяющей целям пассивного двуязычного словаря переводного типа. ↑

Упомянутые в тексте два метода членения на значения постоянно путаются в РНС, причем именно там, где речь идет о парах с близким кругом значений [театр – 5 значений в толковом словаре, но не членится в РНС; координация – 2 зн., не членится в РНС; закон – 5 зн., не членится (!)]. При этом нередко дается помета в разн. знач., а сами эти значения показываются путем экземплификации. Последнее, впрочем, нужно гл. обр. активному русскому пользователю, т.к. почти все приводимые примеры не представляют трудностей для понимания со стороны шведа; так в ст. закон исключение составляет пожалуй только выражение сухой закон, которое и по-норвежски, и по-шведски – förbud или spritförbud, т.е. слова, не несущие для носителей этих языков прямых ассоциаций ни со словом сухой, ни со словом закон (torr и lag, tørr и lov); кстати, это сочетание в РНС повторено дважды (при ст. закон и сухой) – что находится в противоречии с принятым в словаре принципом размещения сочетаний.

По поводу пометы в разн. знач. в другом месте Берков указывает (см. с.с. 133 и сл.), что не надо быть педантом и повторять один и тот же переводящий эквивалент, если значения слов пары совпадают (на примере солнце - sol). Это, конечно, непоследовательность: а как же быть с «живым и целостным» представлением о слове, за которое он выступает в другом месте? а как пользоваться словарем активно? На этот случай делается оговорка: нужно дать полную экземплификацию. [Кстати, в учебнике Берков говорит одно, а в РНС делает другое – солнце расчленено на 3 значения и, конечно, перевод словом sol повторен трижды!]. До какой степени Берков непоследователен можно видеть из сопоставления примера театр со ст. абсолютный, в которой членение на значения (3 шт.) проведено, причем все они переводятся словом absolutt. Установка на активность реализуется непоследовательно и в других отношениях. Например к прилагательному печальный в первом значении дается четыре синонима через запятую и без всякого этикетирования. Это, конечно, не затруднит норвежского пользователя, понимающего разницу между trist, bedrøvet, sørgmodig и vemodig, но оставляет русского на произвол судьбы: Take your pick! ↑

Как я уже сказал, предлагаемые меры не абсолютны по своему характеру. Если все-таки желательно в некоторой, но, конечно, умеренной степени сохранить установку на активность, то шведские эквиваленты можно снабдить морфологической информацией, однако нет никакой надобности повторять ее по многу раз в одной статье, как это сделано в РНС. Точно также и в отношении показа лексической и синтаксической сочетаемости русского слова можно найти разумный компромисс, вместо того, чтобы, скажем, иллюстрировать какое-либо существительное в роли прямого дополнения десяток раз, но ни разу – в роли косвенного и т.п. ↑

Приложение 1

Пример разработки словарной статьи

Ниже приводится пример словарной статьи, в которой реализована двухуровневая структура членения леммы на значения: на «верхнем», приниципиальном уровне – в соответствии с переводящими эквивалентами, на втором – в соответствии со смысловой структурой заглавного слова и с приведением альтернативных вариантов перевода, конкретизирующих отдельные значения. Методологические соображения в этой связи представлены в тексте настоящих заметок (см. п. «2. Членение на значения») и здесь не повторяются. Отмечу только, что такая разработка более компактна, отличается большей методологической строгостью и лучшей наглядностью. Кроме того, в зависимости от объема словаря и степени его ориентации на задачи перевода, материал второго уровня можно расширять или сокращать, вплоть до его полного изъятия (это не лишит пользователя принципиально важной для него лексикографической информации).

В качестве примера для разработки выбрано слово фигура. Именно в тех случаях, когда отмечается большое сходство семантической структуры леммы с переводящим эквивалентом, проблемы филиации выступают особенно остро и наглядно.

В принципе эта лемма может быть разработана следующим образом:

фигур\|а [s. -ы, ж]
1	figur -en, -er
2	(schack)pjäs -en, -er; äv. figur
3	kortspel honnörskort -et, = (ess, kung, dam el. knekt)

Такая подача сообщает пользователю все основные переводящие эквиваленты русского слова и с принципиальной т.зр. достаточна. Она прочитывается так: слово фигура во всех значениях, кроме 2 и 3 можно переводить шведским figur; в значении 2 более употребительно schackpjäs, но возможен и перевод словом figur; наконец, в значении 3 перевод этим словом недопустим, нужно переводить honnörskort. Разумеется, такая подача предполагает, что пользователь имеет полное доверие к лексикографу и не сомневается, что слова фигура и figur и в самом деле эквивалентны во всех значениях, кроме 2 и 3.

Чтобы исключить такого рода сомнения, а также для того, чтобы дать альтернтивные (конкретизирующие) варианты перевода, что, естественно, делает словарь богаче и интересней и лучше отвечает задачам двуязычного словаря, нужна подразбивка на значения. Это, конечно, увеличивает объем словаря, но зато пользователь получает более цельное представление о семантической структуре русского слова и о соотношении объемов значений этого слова и его шведских эквивалентов. При этом желательно обеспечить отчетливую группировку и обозримость значений, в особенности, если их множество. С учетом сказанного, подача может выглядеть следующим образом (я не претендую здесь на полноту или окончательность разработки, но лишь имею целью продемонстрировать методологию):

фигур\|а [s. -ы, ж]
1	figur -en, -er i bet.:
	1.	<abstrakt form>
		a)	geometrisk figur; mönster; kontur, kurva
		b)	illustration; diagram; teckning, skiss
		c)	(rörliga) ~ы танца koreografiska figurer, dansfigurer, turer, piruetter; ~ы высшего пилотажа figurer i konstflygning; ~ы Лиссажу elektron. Lissajous figurer
		d)	litt. ~ речи stilfigur, stilistiskt konstgrepp, bildligt uttryck, trop; риторическая ~ retorisk figur [bild, uttryck]; ~ умолчания apophasis
		e)	mus. utsmyckning av en melodi, harmonisk figur
	2.	<antropomorf form o.d.>
		a)	avbildning; staty; бронзовая ~ brons\|figur [﷓staty]
		b)	silhuett, skuggbild, konturbild, skepnad
		c)	kroppsform, kroppsbyggnad; иметь хорошую ~у ha en vacker figur; cшитый по ~е figursydd
	3.	<gestalt>
		a)	litt., teater karaktär, (roll)gestalt
		b)	typ, personage; person (av viss typ); являть собой жалкую ~у göra en patetisk figur; влиятельная ~ inflytelserik figur
2	(schack)pjäs -en, -er; äv. figur
3	kortspel honnörskort -et, =; bildkort (ess, kung, dam el. knekt)

Несмотря на то, что в этом расширенном виде статья содержит бóльше информации, чем соответствующая статья в РНС, она не превышает ее по объему. При этом даваемая информация строже и отчетливей структурирована. Каждый из основных эквивалентов составляет самостоятельный блок, каждая группа значений отчетливо выделена, каждое значение с относящимися к нему сочетаниями дано отдельным абзацем.

Далее, ничто не мешает, конечно, дополнить состав лексикографических категорий, включаемых в статью, например, «активизировать» ее путем введения семантизации и/или синонимических этикеток и уточнений на русском языке. Это, кроме того, сделает словарь более содержательным с т.зр. изучения русского языка шведским пользователем (опять-таки, ценой увеличения объема и затрат). Вот пример такой подачи:

фигур\|а [s. -ы, ж]
1	figur -en, -er i bet.:
	1.	<abstrakt form>
		a)	(на плоскости) геометрическая фигура geometrisk figur; узор, орнамент mönster; контур kontur, кривая kurva
		b)	иллюстрация illustration; диаграмма, схема diagram; рисунок teckning, skiss
		c)	(rörliga) ~ы танца koreografiska figurer, dansfigurer, turer, piruetter; ~ы высшего пилотажа figurer i konstflygning; ~ы Лиссажу elektron. Lissajous figurer
		d)	litt. ~ речи stilfigur, stilistiskt konstgrepp, образное выражение bildligt uttryck, троп trop; риторическая ~ retorisk figur [bild, uttryck]; ~ умолчания apophasis
		e)	mus. (ритмико-мелодическое украшение) utsmyckning av en melodi, harmonisk figur
	2.	<antropomorf form o.d.>
		a)	изображение, образ avbildning; скульптура staty; бронзовая ~ brons\|figur [-staty]
		b)	(обычно о неизвестном или плохо различимом существе) äv. силуэт, очертания silhuett, skuggbild, konturbild, skepnad
		c)	телосложение kroppsform, kroppsbyggnad; иметь хорошую ~у ha en vacker figur; cшитый по ~е figursydd
	3.	<gestalt>
		a)	litt., teater (образ, персонаж) karaktär, (roll)gestalt
		b)	(субъект, тип) typ, personage; (особа, лицо) person (av viss typ); являть собой жалкую ~у göra en patetisk figur; влиятельная ~ inflytelserik figur
2	(шахм.) (schack)pjäs -en, -er; äv. figur
3	(карты) kortspel honnörskort -et, =; bildkort (ess, kung, dam el. knekt)

В заключение отмечу, что рассмотренный способ филиации позволяет корректно и компактно вводить в словарь дериваты, например:

фигур|ка [s. -ки, ж]
dimin. av figur 1-2. и 2

В РНС это сделано именно некорректно и с ненужными повторениями:

фигурка ^3*a ж. 1. уменьш. от фигура 2. (статуэтка) statuett и т.д.

Это означает, что уменьшительно-ласкательное фигурка образуется ко всем значениям слова фигура, что неверно (например, нельзя сказать «фигурки танца» или «риторические фигурки»); что же касается п. 2, то он избыточен, т.к. это значение покрывается отсылкой к ст. фигура.

С точки зрения верстки возможно, конечно, более плотное представление материала, но это достижимо только за счет «утяжеления» статьи. Выигрыш в объеме при этом не слишком велик, порядка 10%, в силу чего это решение, на мой взгляд, не дает особых преимуществ.

фигур\|а [s. -ы, ж]
1	figur -en, -er i bet.:
	1.	<abstrakt form>
		a) (на плоскости) геометрическая фигура geometrisk figur; узор, орнамент mönster; контур kontur, кривая kurva; b) иллюстрация illustration; диаграмма, схема diagram; рисунок teckning, skiss; c) (rörliga) ~ы танца koreografiska figurer, dansfigurer, turer, piruetter; ~ы высшего пилотажа figurer i konstflygning; ~ы Лиссажу elektron. Lissajous figurer; d) litt. ~ речи stilfigur, stilistiskt konstgrepp, образное выражение bildligt uttryck, троп trop; риторическая ~ retorisk figur [bild, uttryck]; ~ умолчания apophasis; e) mus. (ритмико-мелодическое украшение) utsmyckning av en melodi, harmonisk figur
	2.	<antropomorf form o.d.>
		a) изображение, образ avbildning; скульптура staty; бронзовая ~ brons\|figur [-staty]; b) (обычно о неизвестном или плохо различимом существе) äv. силуэт, очертания silhuett, skuggbild, konturbild, skepnad; c) телосложение kroppsform, kroppsbyggnad; иметь хорошую ~у ha en vacker figur; cшитый по ~е figursydd
	3.	<gestalt>
		a) litt., teater (образ, персонаж) karaktär, (roll)gestalt; b) (субъект, тип) typ, personage; (особа, лицо) person (av viss typ); являть собой жалкую ~у göra en patetisk figur; влиятельная ~ inflytelserik figur
2	(шахм.) (schack)pjäs -en, -er; äv. figur
3	(карты) kortspel honnörskort -et, =; bildkort (ess, kung, dam el. knekt)

Upp

СОДЕРЖАНИЕ
1	ВВОДНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ
2	НАПРАВЛЕННОСТЬ И МЕТОДОЛОГИЯ РНС
3	ДВУЯЗЫЧНЫЙ СЛОВАРЬ КАК ПЕРЕВОДНОЙ
	1.	Отбор
	2.	Членение на значения
	3.	Переводящие эквиваленты
4	ПРОЧИЕ АСПЕКТЫ
	О переводе словаря
	О лексикографических категориях
	О словнике
5	ЗАКЛЮЧЕНИЕ
	Выводы
	О параллельной работе над словарями
Примечания ПРИЛОЖЕНИЕ: Пример разработки словарной статьи